Примечание: рассказ с таким же названием, только без "ну", есть у Сергея Довлатова, и название моего рассказа сделано как раз на его основе.
...Этот день с самого начала был особенным.
Я быстро оделась и спустилась вниз готовить на завтрак яичницу. Несмотря на то, что я полумаг и бытовой магией владею неплохо, я всё равно предпочитаю готовить себе еду с помощью плиты и холодильника. Удобство удобством, да жизнь у нас сейчас больно стрёмная... Сейчас я наколдую себе на завтрак большую порцию вкуснейших, некалорийных взбитых сливок (я-то наколдую?! Хм... мечтать не вредно), а через два часа ко мне заявится стая разбойничьих гоблинов - тогда что? Энергию-то израсходовала. Кроме того, не всё в моих силах. Например, внешность менять я так и не научилась, и обильно питаться мне вредно из соображений потолстения.
...Я увидела его сразу, просто увидела, не более. Всё-таки день был особенным. Он шёл спокойно, не торопясь, словно о чём-то задумавшись. Он шёл не из Леса, а с противоположной стороны, и было такое ощущение, что направлялся именно к моему дому, хотя и сам пока не замечал этого...
И в дальнейшем этот день был совершенно неособенным, за исключением того, что мне, увы, пришлось обойтись без завтрака, обеда и ужина.
Что, по логике, должно было меня уже насторожить. Редкие дни бывают особенными сначала: либо с середины, либо задним числом.
Нет, я всё-таки должна была догадаться, что в тот день в моём сознании перевернётся... Нет, не всё. Некоторое. Всё в сознании переворачивается только у тех, у которых у самих в этом сознании ноль без палочки. А у меня с палочкой. Надеюсь.
...Совершенно по-особенному светило сквозь занавески солнце, по-особенному разбудило меня своим смешливым лучиком. Я открыла глаза, потянулась и встала, так и не привыкнув за несколько лет свободы нежиться в постели по утрам. Всё равно никто за меня не сделает то, что надо сделать, так зачем тянуть?
Не скажу, что я на самом деле придерживаюсь такой философии, лентяйка она и есть лентяйка, но - факт остаётся фактом, а привычка свыше нам дана, хотя это уже непроходимая банальность.
Вот и сейчас, хотя на этот день у меня было запланировано одно дураковаляние, я вскочила с кровати, подбежала к окну и распахнула шторы.
Снаружи был чудный, особенный день, солнце яростно шпарило на лес, а верхушки деревьев переливались изумрудной бирюзой и казались мажорно-таинственными. Совсем недалеко от дома я увидела свою подругу, эльфийку Доротею, парящую над землёй.
- Эй! - окликнула я её.
Она заметила меня и подлетела ближе.
- Привет! Как дела?
- Дела отлично, как обычно, - ответила я строчкой из песни.
- А с личным? - продолжила она.
- Всё так же, - я вздохнула. Опять Дора оседлала любимого конька. - А ты как?
- Я-то здорово, а знаешь, я тут нашла одно брачное агентство...
- Дора, прекрати! - замахала я руками.
- Да там и просто знакомства есть...
- Хватит... Да я ж тебе уже сто раз объясняла!
- Ладно, - вздохнула Дора, - у меня скоро свидание, я лечу, заходи ко мне вечером!
- Ни пуха ни пера, подруга!
- К чёрту! - крикнула она, улетая.
Да, я худая как соломинка. Но бережёного Бог бережёт...
И тут я обнаружила, что яйца кончились.
Что было бы не так страшно, если бы у меня не кончились заодно с ними и йогурты.
А также колбаса.
А также сыр.
И всё остальное.
Короче, холодильник мой был пуст. Только тут я вспомнила, что последние три дня как-то так получалось, что ела я либо в столовке, либо у Доротеи...
Я вздохнула и опустилась на стул в раздумьях, что делать.
До магазина переть безумно далеко. Кроме того, сегодня воскресенье.
К Доре можно было бы и забежать, но она сейчас на свидании.
Оставался последний вариант: магия.
Но представив себе резиновые сосиски, - а это был единственный продукт, который у меня получался, - я приняла твёрдое решение потерпеть до обеда, а там видно будет. Выпила с горя чашку чая и пошла наверх, поглядеть в окно. Кто сказал, что в этом мире нет предчувствий?..
Я спустилась и легко открыла дверь, чуть скрипнув ручкой.
Он стоял прямо у моего порога, и в глазах его был лёгкий вопрос: а как я сюда попал?
Надо сказать, что одета я была в тот раз совсем не по-мажески. Чёрные кожаные брюки, такая же куртка, переливающаяся на свету, расстёгнутая, а под ней виднелась ярко-белая маечка без рукавов... А в глазах - неосознанная, лениво набросанная судьбой усмешка...
Вот такой он меня и видел, с головы до ног, одна рука упёрта в бок, другая болтается по команде "вольно".
А сам он тоже одет был, честно говоря, не совсем по-мажески. Говоря ещё честнее - совсем не по-мажески. Говоря с вредной для здоровья излишней откровенностью - почти так же, как я, тоже в брюки и куртку из чёрной лакированной кожи...
- Здравствуй, - сказала я ему, протянув руку.
- Здравствуй, - ответил он слегка удивлённо. Ладонь его была чуть влажной и тёплой.
- Проходи.
И мы прошли вместе на мою так и нетронутую сегодня кухню, в углу стоял, недовольно урча, пустой холодильник.
- Садись, - я указала рукой на неизвестно как тут оказавшийся второй стул.
Он растерянно нахмурил брови, словно пытался на чём-то сконцентрироваться; его взгляд балансировал на грани моего сознания.
- Ты... ты не знаешь, что я здесь делаю?
- Нет. Если ты присядешь и выпьешь со мной чашку чая, то ты будешь здесь сидеть и пить чай.
Он улыбнулся на подсознательном уровне и сел.
- А можно не сидеть и пить чай, а сидеть и разговаривать?
- Можно. Тем более что пить чай без всего не удобно, а в холодильнике у меня сплошная Антарктида. Холодно и пусто.
- Тогда моя душа похожа на твой холодильник.
Мы помолчали. Впервые мне было так легко молчать.
- Может быть, давай знакомиться? Как тебя зовут?
- Мне говорили, что моё имя Эйлон.
- Знаешь, вот этого не надо... мне говорили... моё имя... Согласна, я и сама люблю философскую романтику, но, - я чуть пожала плечами, - всё новое в этой области закончилось на Омаре Хайяме и Альберте Эйнштейне, а остальное - сплошные копирайты... Так что давай по-простому. Меня зовут Лана, а руки друг другу мы уже жали.
Он кивнул:
- По-простому... У тебя сильное рукопожатие. И вообще, я вижу, ты сильная девушка. И очень красивая.
Я чуть прищурилась:
- А вот такого мне ещё никто никогда не говорил...
- Я говорю то, что думаю, - и тут же вздрогнул, - наверное, я нескромен?
- Нескромен... - задумчиво хмыкнула я, - а по-другому в наше время уже нельзя.
- Тогда продолжу... Ты живёшь здесь одна?
- Да, и уже давно.
- А... у тебя... - Эйлон слегка замялся, - есть любимый человек?
Я покачала головой:
- Нет и никогда не будет. Я так решила. Я попросту не смогу никого полюбить... ведь я играю в кошки-мышки с другими... и с собой. Или в жмурки. По настроению.
- Договорились же по-простому, - он чуть улыбнулся.
- А мы и есть по-простому, простая правда. Правда всегда головокружительно проста.
Эйлон выглядел задумчиво:
- А в кошки-мышки честнее... Права равные... Не люблю завязанных глаз...
Я кивнула:
- Я в кошки-мышки и играю. Чаще всего. Хотя недавно ночью я играла в жмурки со страхом и одиночеством. И ещё с темнотой. Они водили, а я от них бегала. Долго...
- И кто же выиграл? - он смеялся глазами.
- А никто. Они меня поймали, чуть-чуть пощупали, не узнали и ушли...
Наступила долгая тишина, густая, как хороший коньяк. Будь у нас чашки с чаем, он бы давно остыл.
Я, подперев рукой подбородок, смотрела в окно. По-моему, он тоже, хотя глаз на висках я не имею и поручиться не могу.
Не оборачиваясь, я спросила:
- Куда ты идёшь?
- Хотел бы я знать, - он вздохнул. - Сегодня я пришёл к тебе.
Я повернула голову. Оказывается, он давно уже смотрел на меня. Наши взгляды нехотя встретились.
Темноволосый, кареглазый, он мне отчаянно напоминал героя того самого фантастического фильма, который я смотрела в прошлой жизни ровно три с половиной раза.
- А куда ты пойдёшь завтра? - спросила я.
- Почему завтра? Сегодня. Почти сейчас.
Сначала меня напористо охватил какой-то новорожденный инстинкт, захотелось заплакать, броситься к нему на шею и закричать: "Не уходи!" Но я тут же придавила этот инстинкт - всего лишь придавила, нехорошо подавлять новорожденных. Мы же, ёлки-палки, спокойные разумные люди. К тому же одинокие странники.
Спросила только:
- Почём сегодня "почти"?
Он глянул на часы:
- "Почти" сегодня по полторы минуты.
Я тоже посмотрела на свои золотистые "КУ-и-КУ":
- Ёлки, уже два... Это мы столько просидели или я так поздно встала?
- Мы просидели от силы час, - усмехнулся он. - Твои часы спешат. Но для меня этот час всё равно останется вечностью. Я пойду?
- Почему ты спрашиваешь об этом у меня? У себя надо спрашивать...
И он встал. Получил, похоже, утвердительный ответ.
Я тоже встала, мы пошли рядом. Дверь он открыл сам и первый вышел. Я за ним...
...Я натянуто улыбнулась:
- Ну встретились... ну поговорили...
Он тоже то ли улыбался, то ли усмехался, но так, словно губы ему намазали клеем "Момент":
- Поговорили... парочку вечностей...
- ... И расстались.
Мы молчали и смотрели друг на друга. Во всём этом было что-то от паранойи, и я нарушила молчание:
- Ну что... аривидерчи? Куда ты пойдёшь? - И снова протянула руку.
- Куда-нибудь пойду. И куда-нибудь точно приду. Надеюсь... Пока.
Его ладонь была опять влажная, но гораздо теплее.
- Пока. Удачи тебе.
И он развернулся и пошёл. Я видела его чёрно-кожаную куртку, и тёмные шатенистые волосы...
Он удалялся и удалялся, и, наверное, был уже слишком далеко, чтобы расслышать случайно соскользнувшие с моих забальзамированных полуусмешкой губ всего четыре буквы:
- П... М... М... Л...
А я всё равно застыла на секундочку, как дура. Может, услышит? Обернётся? И всё будет как-нибудь по-другому?
Но всё было как было.
Он ушёл.
Никто не знает, что же к лучшему...
А может, не "увы"? Опять же - никто не знает, что к лучшему.
Лучшее - понятие относительное...
Копирайт Эйнштейн.
И, наверное, Хайям.